Замена - Страница 58

— Великая, — борясь с собой, осмелился спросить старший садовник, — как так вышло, что украденный Ключ оказался у перевоплощенных? И чем грозит нам, народу Эль- Льойфу провал моего задания?

— Предатель Намюр утащил его из Круга Шестнадцати в тот день, когда произошла драка на болотах Сьенда! В его роду ключ передавался из поколения в поколение, пока не дошел до наших дней. Это все неважно! А вот если ты не выполнишь моего задания и позволишь Стражу завладеть Ключом — нам всем придется туго! Потому что тогда сам Страж сможет открывать и закрывать пути между мирами. Сокрытому миру ничего не будет, а наш рухнет, потому что разом наполнится той неопределенностью, тем хаосом, что царят в том мире. Помни об этом!

— Великая, — еще раз осмелился на вопрос Ладиэль. — Зачем же теперь было разрешено человеку призвать Стража?

Эльфина тяжело вздохнула и, отвернувшись от Ладиэля, медленно проговорила:

— Это было одно из условий обретения власти над Ключом и Стражем. Если Страж находится в Сокрытом мире, никто, кроме Хранителя Ключа, не сможет увидеть этих жемчужин. Страж пришел в этот мир, и теперь Ключ может видеть всякий, кому он попадется на глаза. Но хватит об этом! Тебе еще многому предстоит научиться, старший садовник, прежде чем ты сможешь понимать, о чем я тебе толкую! Когда выполнишь поручение, сможешь просить меня о том, чтобы я рассказала тебе все. Но не раньше. Мы и так теряем время, которого очень мало. Выполни это поручение, Ладиэль, и ты станешь моим единственным близко-доверенным эль-льойфу под этими лунами!

Не дожидаясь благодарностей, эльфина быстро вышла наружу, оставив старшего сурового садовника в одиночку решать: что же на него свалилось — величайшая удача или же самое большое несчастье?

Так ничего и не решив, он собрал недописанные листы своей «Истории», превязал их тонким побегом вьюнка и забросил труд многих лет на дальние ветви своего жилища — туда, где не приходилось ему бывать еще ни разу за четыре сотни прожитых весен. Потому что понял он, что его «История» не имеет никакого отношения к тому, что происходило на самом деле, описывая лишь внешнюю, видимую самым тупоголовым идиотам сторону событий. А если, занимаясь историей, ты не пишешь правду, тогда ты пишешь сказку. Но сказочников и без Ладиэля полно — и в лесу, и в горах, и в степях и даже у бестолковых людей есть масса сказочников. И быть лишь одним из них — пусть и самым точным в описании ничего не значащих деталей? Увольте.

И поэтому, на следующий день, прихватив с собой некоторое количество Красного Обращающего Камня (ведь люди больше всего на свете любят золото, а Красный Камень обращает в золото любой металл, которого коснется), Ладиэль покинул тенистые аллеи Великого Леса.

Ступая на выжженную солнцем траву, он оглянулся. И потом долго шел, решая: привиделось ему или на самом деле прекрасная Глодитроэль помахала на прощанье рукой с вершины Священного дуба?

Глава 22. Королевские поручения

Хильдерик не спал. Уже вторые сутки.

Пусть глупые обыватели-подданные думают, что быть королем — синекура, не требующая ничего, кроме головы, на которую можно напялить корону и брюха, которое можно набивать чем угодно. На самом деле это совсем не так. Быть королем — это страсть, игра, наваждение, от которого невозможно отказаться и которое трудно нести. Оно поглощает всю жизнь, все существо человека без остатка и даже в отхожее место приходится ходить не так как все — немного стесняясь и сторонясь лишних глаз, а буквально как на турнир — с высоко поднятой головой, и едва ли не при полных королевских регалиях. Это непросто. Но что-то, живущее в глубине души, каждый день снова и снова заставляет впрягаться в этот воз и тащить на себе корону и страну.

Нет, не то чтобы это был настолько неподъемный груз, что от него хотелось бы отказаться — напротив, вместе с тяжелыми обязанностями присутствовали и немалые возможности. Хоть в делах, хоть в развлечениях. Охота с тремя сотнями егерей и пятью сотнями отборных псов? Пожалуйста! Турнир, на котором очень трудно не стать победителем, если все знают о том, что под маской инкогнито скрывается драгоценный и обожаемый сами знаете кто? Конечно! Самые красивые и недоступные (разумеется, для прочих) женщины? Само-собой! Яства, прежде никогда невиданные никем в этом углу обитаемого мира? Сколько угодно!

И все это лишь за то, чтобы заниматься самым интересным делом на свете?! Иногда не высыпаясь, часто совершая ошибки, которые сам же себе и прощаешь, нередко поступая не так как хочется, а ровно наоборот, потому что так нужно? Да сколько угодно!! Он бы с радостью был еще тысячу лет королем!

Все было бы хорошо, если бы не некоторые вещи, которые хоть и были редки, но все же, бывало, происходили: Хильдерик очень не любил когда в его расчетах появлялся кто-то неизвестный. Вот и теперь, вернувшись со свадьбы своей бывшей невесты — малютки Борне, он в задумчивости теребил прядь волос, болтая в другой руке остатки долерийского в прозрачном кубке.

Герцог очень быстро напомнил своему королю об опрометчиво данном обещании исполнить любую просьбу. Словно давно к этому готовился. А ведь ничего не поделаешь — ляпнул — выполняй! Иначе какой же ты король? Нет, конечно, за эту малютку Борне старый лошак пообещал-таки добыть Стеруан и Перре, и если бы Хильдерик был чуть-чуть настойчивее, глядишь и сам Фавила был бы обещан. Но король должен быть великодушным! Должен-должен-должен! Это слово каждый раз вызывало у Хильдерика приступ злости. Но контролировать себя он научился еще лет в десять, и с тех пор никто не мог сказать, что король часто поддается чувствам. Ни один смердящий пес!